Игра в любовь - Страница 36

Дев уже не думал ни о шампанском, ни о свечах, ни о хрустящих простынях и прочих подобных вещах, какие он желал бы иметь в эту ночь. Ему была нужна только Мэгги. Малышка Мэгги вернулась, она хотела его, а он желал ее так сильно, что подгибались колени.

Дев опустился рядом с ней, замирая от восторга, упиваясь зрелищем полных, сладострастных полушарий ее грудей, неправдоподобно длинными, точеными ногами и соблазнительными, женственными изгибами ее бедер, облитых лунным светом.

— О, Мэгги, ты прекрасна, как небесная богиня, — хрипло прошептал он.

Мэган была сказочно красива. Перед ним лежала не робкая девушка, а прекрасная женщина с пышными формами. Она примет его к себе так сладко, ее ноги раз…

Стоп, Кросс, приказал он себе, или это станет простым эпизодом в твоей жизни. И тут Мэг призывно протянула ему навстречу руки, и он поспешно рванул молнию на своих джинсах.

То ли пальцы стали неуклюжи, то ли этому мешала его восставшая плоть, но казалось, что он расстегивает ее целую вечность. Когда наконец он справился с молнией и собрался сбросить джинсы, жадный блеск глаз Мэг остановил его.

— Ты не возражаешь? — Ее голос звучал жарко и хрипло.

— Когда ты так говоришь, — сказал он сквозь зубы, стиснутые волной вожделения, — я не могу возражать…

— Я просто хочу посмотреть на тебя, — застенчиво сказала Мэг. — Я ведь по-настоящему не видела раньше…

Дев почувствовал, что вспыхнул, но медленно стянул джинсы с узких бедер. Он ощутил на себе ее требовательный взгляд, он непроизвольно напрягся еще больше. Наконец она сказала:

— Ты прекрасен. — И он опустился рядом с ней. Мэг приникла к нему нетерпеливо, и он прижал к себе ее шелковистое тело. Дев целовал Мэгги долго и страстно, впиваясь губами в ее рот, их языки снова встретились в сладостном танце, древнем как мир. Она задвигалась, ее груди вздымались, и когда Дев склонил свою голову, чтобы зарыться в них, вскрикнула.

Он брал в ладони мягкую тяжесть и подносил поочередно каждый упругий холм к своим губам, сначала один, потом другой, сжимал, сминал, пока она не начала стонать и выгибаться, предлагая себя все более откровенным ласкам.

Дев хотел сделать ей что-то особенное, хотел стереть воспоминание о том давно минувшем утре, когда он ее так жестоко обидел. Но Мэгги не давала ему время на раздумье. Она так нежно касалась, так ласкала, ее руки бродили по всему его телу, вызывая сладостную истому и кружа голову. Дев испугался, что все может кончиться слишком быстро. Но когда он попытался чуть отстраниться, она простонала так, что он тут же вернулся к ней, словно притянутый струной.

— Мэг… — Она сделала еще одно движение, нашла какой-то новый нервный узелок, о существовании которого он и не подозревал. — Ах, Мэгги… Мы должны помедленнее… Подожди…

— Я уже ждала. Слишком долго.

Ее дыхание над его ухом стало жарким и жадным, и он задрожал. А потом он целовал ее, его губы собственнически бродили по нежному телу, пока она не взмолилась прекратить эту муку. А когда Дев и сам уже не смог сдерживать себя, он сделал это, накрыв ее тело своим.

Он ощутил нестерпимый жар, когда его твердая плоть коснулась ее мягкого лона, сознавая, что достиг точки, откуда уже нет возврата. Хотя тело изнемогало, Дев понимал, что должен предоставить ей последний шанс.

— Мэгги… Ты уверена? По-настоящему уверена?

— Пожалуйста, — молила она. — Я так опустошена. Наполни меня, Дев.

— Я люблю тебя, Мэгги, — прошептал он и сделал то, о чем она просила, — вошел в ее призывное тело. — Я люблю… О Мэг…

Он все еще сдерживал себя от более глубокого проникновения, стараясь делать это медленно. Каждый мускул его смуглого тела напрягся. Тело блестело от выступившего пота, он изнемогал. Мэгги была такая узкая, такая неправдоподобно тугая, что, если бы он не знал, что это невозможно, мог бы поклясться, что она девственница.

— Мэгги…

— Не останавливайся, прошу тебя, Дев!

Она неожиданно взметнулась под ним, подняв высоко свои бедра, завершая то, что начал он. Дев погрузился в нее, твердый, налитой, на всю глубину, и в ее крике слились воедино восторг и исступление. Унять бешеное желание воспламененной плоти уже было невозможно, и он начал наносить свои удары.

Мэган видела склоненное над ней лицо, слышала, как прерывается от частых движений дыхание Дева, когда он погружался в нее все глубже и сильнее, наполняя всю ее снова и снова. Она ощущала его атласную кожу, пульсирующие мускулы, сильные руки, упиваясь этой наполненностью. Она испытывала возрастающее в ней давление до такой степени, что уже едва могла дышать, чувствуя, что с каждым его мощным погружением, с каждым испускаемым им стоном она может взлететь…

Рука Дева скользнула между ее бедер, нащупывая влажную скользкую плоть. Она снова и снова выкрикивала его имя, слышала, как он со стоном беспрерывно повторяет ее. Потом Дев почти прохрипел, что больше не может ждать, ее тело забилось в конвульсиях, и она уже не ощущала ничего, кроме ощущения горячего, кипящего пульсирования Дева внутри нее.

— Мэгги, о, Мэгги…

Дев выдыхал ее имя снова и снова, в то время как его сотрясала мелкая дрожь — эхо самого бурного оргазма, который он когда-либо испытал.

— Любимый, — прошептала Мэг, пытаясь унять дрожь, после того как Дев успокоился. Ее дыхание обдавало жаром его кожу. В ответ на страсть Дева ее тело ответило таким же невероятным взрывом.

Прошло немало времени, прежде чем Девлин заговорил нежным от изумления голосом:

— Шесть лет. Шесть долгих лет я непрестанно твердил себе, что я сумасшедший, что счастье больше невозможно, что я придумал тебя.